Нам очень повезло, что в этом году «Кинотавр» состоялся. Он, как и все фестивали, был на грани отмены, но усилиями организаторов все получилось. И я этому особенно рада, ведь наш фильм «Открой, это мама» участвовал в конкурсе короткого метра и получил диплом жюри с формулировкой «за тонкое соединение документального и игрового».
Наш фильм начался с участия во внутреннем питчинге Московской школы нового кино. Нужно было разработать идею фильма и снять трейлер или муд-видео. Идея у меня была, а трейлер нужно было снять очень быстро, до питчинга оставалась буквально пара дней, поэтому я сняла маму и сестру в гараже, хотя по первоначальной задумке действие происходило на лодочной станции. В итоге на питчинге мне дали второе место и 50 000 рублей на съемку фильма. И один из членов жюри сказал – зачем лодки, снимай в этом гараже. Потом другой преподаватель сказал – зачем актеры, снимай маму. Таким образом, этот трейлер определил и стиль будущего фильма, и локацию, и даже кастинг.
Так как мама с сестрой не актеры, я опасалась, получится ли вообще их снять. Съемки – очень тяжелый и изматывающий процесс, большую часть времени актеры томятся в ожидании, а потом по нескольку дублей подряд отыгрывают одно и то же. Я боялась, что если сестру еще можно будет напрячь, то мама устанет от этого на второй день. Учитывая к тому же, что она работает врачом и у нее суточные дежурства. Поэтому на всякий случай мы брали оборудование на день и потом продлевали. И диалоги не были прописаны, все они в фильме – импровизация на заданную тему. Некоторые сцены переснимали, некоторые снимали в холоде и темноте, под дождем, на дороге, подолгу. Мама все стойко выдержала, ни разу не пожаловалась даже. Под конец сказала, что всегда думала, что кино – это бомонд, пьянки и тусы, а оказалось, мы пашем почти как грузчики.
Очень много людей помогли на разных этапах, начиная с преподавателей (Ксении Голубович и Ильи Томашевича) и заканчивая людьми, которые одолжили реквизит, приезжали вместе с нами разгребать вещи в гараже, потом помогли на постпродакшне убрать рельсы из кадра. Звукорежиссер приехал из Петербурга, потом его сменил другой, на досъеме был третий, а сводил все вообще четвертый. Это наш первый фильм, в котором некоторые сцены полностью исчезли на монтаже, некоторые были пересняты, а некоторые – досняты спустя полгода. До этого я думала, что фильм должен сниматься за один присест, а теперь понимаю, что сниматься он может как угодно – хоть три дня, хоть шесть лет.
У нас был очень крутой оператор-постановщик – Катя Смолина. Она вывела этот фильм на другой уровень. Я планировала сделать его более комедийным, но в итоге мы ушли в драму, и манера съемки на это очень повлияла. Катя из тех операторов, которых не заставишь снять проходной, обычный кадр, она каждый кадр придумывает, выстраивает и оттачивает.
Самой легкой оказалась работа с композитором. Я долго его искала, давала объявления в соцсетях в различных группах, описывала настроение и атмосферу, которая нужна, приводила примеры фильмов-референсов. Мне писали люди, присылали готовые композиции, кто-то даже писал тесты, но все было не то. В итоге я случайным образом сама нашла нашего композитора в одной из соцсетей, он написал трек и каким-то образом с первого раза попал в нужное настроение.
Из-за того что мы снимали неактеров и в некотором роде документальное кино, сценарий трансформировался в процессе съемок. Изначально упор был на линию отношений матери и девочки в гараже, но в итоге девочка отошла на второй план, а на первом плане оказалась линия матери и дочери. Поскольку им было легко играть в паре, сцены получались более насыщенными, их линия начала расширяться, пока не стала основной.
Где-то в середине съемок у меня опустились руки, мне стало казаться, что я ничего не контролирую и не вырулю. То, что я задумывала в сценарии, не получалось, при этом появилось много нового материала, с которым я не знала что делать. В какой-то момент я предложила Максу, нашему продюсеру, свернуть все, чтобы не потерять еще больше времени и денег. Но он даже слышать об этом не хотел – сказал, что фильм надо доснять в любом случае и даже плохой результат будет лучше никакого. Что нет ничего хуже, чем не сделать фильм вообще. Они на пару с оператором приводили меня в чувство и заставляли закончить работу. Снимать фильм без прописанного сценария, с неактерами, с постоянной импровизацией и адаптацией к внешней среде – как балансирование на волне. Это тяжело, страшно, но это всегда самое интересное.
Фильм “Открой, это мама”
